...Наслаждение катастрофой - составная интеллекта...
Сначала снились геи и дети, сюжета не помню. Потом был какой-то массовый праздник, пир, и какой-то до недоверия красивый арабский принц ко мне приставал, сволочь. То есть, он не делал ничего противозаконного, но то, что он всё-таки делал, было неприятно.
Потом я и мои подруги — мы были в какой-то прицерковной женской школе — вроде как, всей толпой готовили наше здание к приезду высокопоставленных чиновников (и тот мерзкий принц, который сказал, что у меня непременно будет много детей от него, вроде как, был в их числе), которые должны были вот-вот приехать к нам на что-то по типу смотрин, между прочим приехать по железной дороге, о рельсах которой ходили легенды, и с ними, по слухам, должна была приехать сама Смерть, то есть, её земное воплощение. Я больше ждала Смерть, чтобы увидеть, какая она, а другие девчонки ждали женихов. Мне все завидывали — почему-то все думали, что я выйду за принца, но я не понимала, с какого перепугу я должна это делать?
Короче, мы декорировали помещения: каждая из нас должна была сделать персональное укрошение и одно — огромнючее — общее панно. И мы жутко не успевали. Атмосфера напомнила мне предпоследние дни до просмотра в моём худучилище: там предпросмотравая лихорадка была такой же — ни черта никто не успевает, и все рисуют, клеют и развешивают, как заведённые, без перерывов на еду и сон.
В общем, вернёмся ко сну, где целая толпа молоденьких девчушек лихорадочно творит. Я видела, что с общим панно мы никак не успевали, потому что все старались сделать получше личное украшение (за него лично и хвалили бы, увеличивался шанс, что в них увидят достойную будущую жену, и их судьба окажется устроенной, так что их стремления вполне объяснимы, хотя мне и не понятны). Зато за недоделанное панно должны были наказать всех, поэтому я забила на свою личную фентифлюжину — всё равно замуж не собиралась — и перекинула свои силы на создание общего панно, над которым работала одна. И, как бы я ни старалась, всё равно полностью не успела: немного осталось недоделок, когда все завизжали, мол, едут, и кинулись к окнам смотреть на картежи. Я, как псих последний, домазывала пробелы на своём чёртовом панно. Блин, к нам Смерть приезжает, а я тут не могу даже толком до ума довести одно треклятое панно! Обидно было.
Потом что-то ещё было, но помню только, что у меня руки заболели (они в реале просто затекли — я на них спала, лёжа на животе).
Потом я и мои подруги — мы были в какой-то прицерковной женской школе — вроде как, всей толпой готовили наше здание к приезду высокопоставленных чиновников (и тот мерзкий принц, который сказал, что у меня непременно будет много детей от него, вроде как, был в их числе), которые должны были вот-вот приехать к нам на что-то по типу смотрин, между прочим приехать по железной дороге, о рельсах которой ходили легенды, и с ними, по слухам, должна была приехать сама Смерть, то есть, её земное воплощение. Я больше ждала Смерть, чтобы увидеть, какая она, а другие девчонки ждали женихов. Мне все завидывали — почему-то все думали, что я выйду за принца, но я не понимала, с какого перепугу я должна это делать?
Короче, мы декорировали помещения: каждая из нас должна была сделать персональное укрошение и одно — огромнючее — общее панно. И мы жутко не успевали. Атмосфера напомнила мне предпоследние дни до просмотра в моём худучилище: там предпросмотравая лихорадка была такой же — ни черта никто не успевает, и все рисуют, клеют и развешивают, как заведённые, без перерывов на еду и сон.
В общем, вернёмся ко сну, где целая толпа молоденьких девчушек лихорадочно творит. Я видела, что с общим панно мы никак не успевали, потому что все старались сделать получше личное украшение (за него лично и хвалили бы, увеличивался шанс, что в них увидят достойную будущую жену, и их судьба окажется устроенной, так что их стремления вполне объяснимы, хотя мне и не понятны). Зато за недоделанное панно должны были наказать всех, поэтому я забила на свою личную фентифлюжину — всё равно замуж не собиралась — и перекинула свои силы на создание общего панно, над которым работала одна. И, как бы я ни старалась, всё равно полностью не успела: немного осталось недоделок, когда все завизжали, мол, едут, и кинулись к окнам смотреть на картежи. Я, как псих последний, домазывала пробелы на своём чёртовом панно. Блин, к нам Смерть приезжает, а я тут не могу даже толком до ума довести одно треклятое панно! Обидно было.
Потом что-то ещё было, но помню только, что у меня руки заболели (они в реале просто затекли — я на них спала, лёжа на животе).